В фандоме есть тенденция сводить поединок Оберина с Горой к смерти Оберина, как будто вся сцена существовала только ради неё. И нельзя сказать, что сериал с его "он размяк и его прибили" был здесь на пользу. Такие дела, смерть никогда не бывает сутью истории в ПЛиО. Да, так или иначе все умрут, каждый персонаж однажды должен встретить свою смерть.
Но не смерть определяет смысл их существования. Его определяет то, зачем, за что они умерли. Зачем, ради чего они жили.
читать дальше"Значение имеет жизнь человеческая, а не смерть"; выбор, который они сделали, принципы, которых они придерживались - вот что имеет значение, вот что является определяющим. Так было с самого начала, с самой первой книги, где смерть Неда никак не была главным в его существовании как персонажа. Его история - не в том, как его голова оказалась на плахе, она в том наследии, которое он после себя оставил; в том, что он пожертвовал собой, спасая дочь, в том, что память об этом добром, достойном человеке, всегда стремившемся защитить юных и невинных, значит для всего Севера так много, что местные жители готовы отдать свои жизни за эту память.
Что там, так было с самого пролога, где Ваймар Ройс встретился лицом к лицу с чудовищем из легенд и выбрал сражаться, хотя знал, что ему не видать победы. Суть Ваймара Ройса не в том, что он умер от меча Иного - а в этом выборе, в том, что он сразился с ним. Бездна смотрела ему в лицо, и Ваймар сказал этой бездне: "Что ж, тогда потанцуем?".

Поэтому меня реально раздражает, когда значение боя Оберина с Горой сводят к смерти Оберина. НЕТ. Ради всего святого, нет. Это история о том, как Оберин призвал на суд Ланнистеров и Грегора - призвал тем единственным способом, который был ему доступен. Призвал к ответу за преступление, которое осталось безнаказанным. Это не было местью, не было просто "убить Грегора за то, что он убил Элию и Эйгона". Это было судом - судом, где Оберин выступал от имени Элии Мартелл, превратив суд над Тирионом в суд над Грегором и через него - над Ланнистерами, чьим бойцом он был. Он мог убить его сразу, но ему не это было нужно; ему нужно было публичное признание, которое превратило бы смерть Грегора в публичное же обвинение в смерти Элии.

Вот в чём смысл этой сцены - не в том, что Оберин умер, в том, что он вырвал это самое признание, прилюдно и громко доказав вину режима Ланнистеров, пусть и ценой своей жизни. Но, что важнее, Оберин заставил - как героев книги, так и нас, читателей - увидеть Элию не как мать Рейнис и Эйгона, не как жену Рейегара, даже не как сестру Дорана и Оберина. Как человека, чьи страдание и смерть, чьё самое существование было отброшено, как не имеющее значение. Она сама была отброшена и забыта, как не имеющая значения.
Он бросил вызов идее воспринимать Элию как незначимый пустяк, будь то внутри вселенной или здесь, в фандоме.
Бросил вызов самому повествованию за то, что оно использовало Элию как сюжетный ход.

Назовите её по имени. Увидьте её, признайте её значимость как человека. Не будьте Ланнистерами.