Мы обратим внимание лишь на важнейший культурологический аспект: сильнейшую близость финской и валлийской культур в восприятии Толкина, близость тем более примечательную, что в "земной" истории она не обусловлена взаимодействиями или влияниями.

Для героев "Калевалы" знание и пение – отнюдь не только своеобразный вид оружия, это вообще их основной инструмент. Приведем избранные примеры. Чтобы плыть по морю, Вяйненмейнену необходима лодка – и он творит ее словами (XVI,101–114, L,485), в другом эпизоде он пением творит для лодки гребцов (XXXIX, 275–290) или же управляет ей не руками, а словами (XLII, 193–215). Для перевязки раны необходимы не бинты, а рассказ о происхождении железа, поскольку рана нанесена железным ножом (IX, 27-265), и лишь заклятия полностью останавливают кровь (IX, 269–416).

Каждый раз, когда тот или иной герой поет (и даже песенки хоббитов – не исключение!), в этом пении есть отзвук силы Творения.

Хоббиты и Бомбадил чрезвычайно близки по духу, близки и их песенки – и недаром именно хоббиты способны сопротивляться силе Кольца, включая и Горлума ("он оказался стойким… как хоббит", – говорит о нем Гэндальф).

Особый семиотический статус пения виден в эпизоде "Сильмариллиона", который с точки зрения обыденного мышления крайне нелогичен. Речь идет о спасении Маэдроса, прикованного на скале Тангородрима. Его двоюродный брат и друг Фингон отправляется на его поиски, взяв с собой… арфу. <...> Аналогичный эпизод есть и во "Властелине Колец", когда Фродо заточен в башне Кирит-Унгол, и Сэм тщетно ищет его. Хоббит, в отличие от эльфийского принца, не взял с собой арфу, но в главном сюжеты совпадают, включая взаимное расположение друзей (пленный высоко наверху). <...> Эти эпизоды отличаются от чародейных поединков "Калевалы" лишь тем, что не подаются автором как магическое противоборство.

Ha фоне столь серьезных сближений мира Толкина с финской культурой – стоит ли возвращаться к истории Куллеро из "Калевалы"? Да, это было прямое заимствование для образа Турина Турамбара, заимствование целенаправленное, отмеченное самим автором в письмах, но… от трагической истории финского героя Толкин берет лишь некоторые моменты фабулы (гибель отца, скитания в лесу, невольный брак со своей сестрой), опуская, например, пребывание Куллерво в слугах кузнеца и вражду с женой своего хозяина

Как художник, Толкин воплощал на страницах своих произведений собственные подсознательные переживания мифологических представлений – здесь совершенно другой, не логический, а эмоциональный уровень освоения архаики, не цитирование, а воспроизведение сюжетного клише. Иными словами, это неосознанное обращение к глубинным пластам мифологического мышления, которое по сути своей и не мышление даже, а именно переживание, ощущение.